(руководители П.Е.Сорокин, Т.М.Гусенцова)
По целому ряду обстоятельств, исключительно важное археологическое открытие неолитической стоянки и последующих древних поселений на так называемом «охтинском мысу», привлекло к себе внимание многих специалистов, в круг которых вошли и геологи. Cвою роль в этом отношении сыграли три момента.
Во-первых, в городской черте за счет высокопрофессиональной деятельности П.Е.Сорокина, Т.М.Гусенцовой и их коллег появился уникальный по параметрам, а главное по подготовленности (зачистка) для всестороннего детального изучения, новый геологический разрез отложений среднего и позднего голоцена.
Не менее важной явилась вновь открывшаяся возможность решения или, скорее, уточнения некоторых вопросов новейшей геологической истории Региона в указанном интервале геологического времени с привлечением ценнейшего фактического материала.
Наконец, третьим, но не по значению, стоит общественный интерес, где судьба археологического памятника теснейшим образом увязана с широким кругом культурных, социальных и экономических проблем Санкт-Петербурга и Региона, а может быть и страны в целом.
По существу сложившейся ситуации, с геологической точки зрения, следует высказать несколько принципиальных соображений. При наличии всех черт своей уникальности вскрытый геологический разрез является лишь малым фрагментом достаточно типичного для региона аккумулятивного образования береговой зоны мелководного залива Литоринового моря с четко проявленными элементами переходной лито и морфодинамики. Черты последних достаточно подробно изучены в регионе, который, как известно, является «колыбелью отечественной четвертичной геологии».
Именно по этой причине, опираясь в том числе и на собственный опыт, по результатам краткосрочного, но крайне заинтересованного ознакомления с разрезом, можно однозначно ответить на один главный вопрос.
Сам этот вопрос сводится к тому, имеет ли место «нормальное», в определенном смысле локализованное осадконакопление или наоборот, есть указания на активную и изменчивую экзогенную геодинамику с процессами размыва (перемыва), переноса и переотложения. В данном случае, за указанный отрезок геологического времени, достаточно уверенно реконструируется последовательная смена событий в ходе реализации «классической» схемы осадко- и рельефообразовании береговой зоны аккумулятивного типа с пологим профилем динамического равновесия при колебаниях уровня моря со сменой климатических, гидрометеорологических, литодинамических, а, возможно, и тектонических режимов. Важно то, что какие-либо следы мощного размыва, переноса и переотложения в рассматриваемом разрезе отсутствуют, что надо полагать, имеет принципиальное значение для идентификации статуса неолитической стоянки.
По гранулометрическому составу осадков толщи алевро-песчаных осадков наиболее вероятно представляют собой прибрежно-морские фации мелководного бассейна в районе речной дельты. В современном Финском заливе осадки аналогичного гранулометрического состава распространены достаточно локально, на прибрежных мелководьях восточной части Невской губы, в южной части Лужской губы и Нарвского залива. Высокое содержание в осадке алевритовой (0,005-0,05 мм) и тонкопесчаной (0,05-0,1 мм) фракций является в современных условиях характерным признаком прибрежных аллювиально-морских осадков.
Выдержанные горизонтальные и линзовидные прослои крупнозернистого песка с косой слоистостью свидетельствуют о периодических изменениях условий седиментации. Прослой несортированных осадков (включающий в том числе гальку, мелкие валуны и катуны серых глин) может интерпретироваться как некое литодинамическое «событие», связанное с сильными потоками или течениями.
Концентрация в толще прибрежно-морских осадков археологических артефактов свидетельствует о близости «источника» их поступления. Наиболее вероятным механизмом попадания антропогенных предметов в толщи прибрежно-морских отложений является чередование субаэральных условий прибрежной суши, когда она временно заселялась людьми с прибрежно-морскими условиями, когда происходил размыв.
Значительная часть результатов предшествующих исследований коллег из РГПУ им.А.И.Герцена, Института Озероведения РАН, Санкт-Петербургского университета и ряда других организаций воспринимается с большим интересом. В ходе исследований выполнен значительный объем аналитических исследований (гранулометрический, геохимический, диатомовый, палинологический анализ, абсолютное датирование). Сделанные на основе интерпретации полевых и лабораторных данных выводы выглядят весьма убедительно. Остается лишь пожалеть, что объем аналитических исследований все же недостаточен для столь существенного и интересного геологического объекта, как разрезы Охтинского мыса.
На этом фоне достаточно странно выглядит появление в последнее время отдельных «сенсационных» высказываний, существующих за пределами уровня современных геологических знаний и указывающих на полную профессиональную некомпетентность их авторов.
Необходимо еще раз подчеркнуть высокую ценность рассмотренных разрезов с точки зрения палеогеографии региона и целесообразность проведения дальнейших геологических исследований с применением комплекса современных методов, в том числе геохимических, микропалеонтологических и изотопных методов, а также текстурного анализа.
В заключение подчеркнем еще одно важнейшее обстоятельство. Нормальный ход геологической дискуссии теряет основную свою составляющую по совершенно очевидной причине ее использования в решении запутанных проблем пресловутого «Охта-центра». Любому мало-мальски ориентированному человеку абсолютно понятно, что существующее уникальное археологическое открытие в случае доказательства его «вторичности», в том числе и за счет геологии, перестает быть «досадным» препятствием на пути реализации самых серьезных интересов.
Зав.отделом Региональной геоэкологии и морской геологии ВСЕГЕИ, проф. д.г.-м.наук,
М.А.Спиридонов
Вед.науч сотрудник отдела Региональной геоэкологии и морской геологии ВСЕГЕИ, канд. г.-м. наук,
Д.В. Рябчук
11.11.2010