Археологические исследования шведского города Ниена XVII в. в Санкт-Петербурге

Охранные археологические исследования на территории предполагаемого строительства на ул. Конторская вблизи Красногвардейской пл. проводились в августе – октябре 2007 г. Санкт-Петербургской археологической экспедицией ИИМК РАН, СЗИ Наследия. Эти работы стали продолжением исследований, начатых в этом районе в 1992 г.

В результате раскопок было установлено, что ценный археологический культурный слой на обследуемой территории достигает мощности около 1.4–1.6 м. В его верхнем горизонте были исследованы ленточные и столбовые фундаменты построек XVIII – начала ХХ в., сложенные из известковой плиты. С этим же периодом связаны две дренажные сети, включавшие срубные деревянные колодцы и прямоугольные в сечении водоотводные каналы, сколоченные из барочного бруса.

В нижнем горизонте – в слое древесной щепы, были исследованы остатки четырех деревянных построек (1–4) шведского города Ниена XVII в. К ним примыкали дворовые настилы и уличная мостовая. Все эти сооружения, в отличие от более поздних, ориентированных вдоль Невы, были ориентированы вдоль берега реки Охты. Таким образом, расхождение в планировке шведского города Ниена и сменившей его застройки петербургской Большой Охты составляет около 35-40°. Согласно шведским планам XVII в., исследованный квартал располагался севернее церковного двора, на котором с середины этого столетия существовала немецкая церковь города Ниена. В церковном дворе находилось кладбище. Остатки части фундаментов храма и современных ему захоронений были исследованы в 1999 г.

Две из выявленных построек (1, 4), заглубленные в грунт более чем на 1 м, имели срубные конструкции. Две другие (2, 3) не были заглублены и возможно имели каркасно-столбовое устройство. Постройки 1, 3 имели дощатые полы. При этом постройка 3 была разделена на южную (жилую) и северную (хозяйственную) части. Следы основания печи в виде глинистого пятна с включениями кирпичей были прослежены только в постройке 3, однако находки кирпичей и печных изразцов имелись также в постройках 1 и 4, где печи могли находиться на верхних ярусах. В постройке 1 под полом были обнаружены две зарытые дренажные бочки с выдолбленными деревянными трубами, посредством которых из под дома отводилась вода. Незначительное количество черепицы, найденной на участке, свидетельствует о том, что исследованные постройки, вероятно, были крыты деревянной кровлей, черепица же, по-видимому, относится к каким-то строениям, находившимся по соседству.

По конструкциям стен и остаткам крылец и полов отчетливо выделяются два периода существования сооружений XVII в. на этой территории. Судя по скоплениям древесного угля, обгоревшим бревнам и следам прокаливания грунта, перестройка и прекращение существования построек были связаны с пожарами. Находки, обнаруженные под полами построек 1, 3, и, в первую очередь, медные монеты, часть из которых датируется 1660-ми гг., свидетельствуют о том, что они прекратили существование во второй половине XVII в. или с началом Северной войны. Известно, что в октябре 1702 г. Ниен был сожжен по приказу шведского военного командования из опасения, что он мог быть использован русскими войсками в качестве прикрытия при штурме Ниеншанца. Перестройка же, вероятно, была связана с уничтожением Ниена во время русско-шведской войны в 1656 г. Таким образом, сопоставление археологических данных и письменных документов свидетельствует о том, что исследованная территория была освоена на протяжении середины – второй половины XVII столетия. Более точные данные по датировке отдельных сооружений, возможно, удастся получить после завершения реставрации монетных находок, а также проведения радиоуглеродных и дендрохронологических анализов деревянных конструкций.

В слое гумуса – погребенной почве, залегающей в основании культурных напластований, были обнаружены фрагменты белоглиняных керамических сосудов XIV-XVI вв., свидетельствующих о существовании на этой территории поселений еще в позднесредневековое время. В этом же слое обнаружена редкая раковина каури.

Коллекция археологических находок, обнаруженных в процессе раскопок, включает медные шведские и русские монеты, предметы быта: железные ножи с костяными и деревянными рукоятками, оселки, огнива, кран, напоминающий кран от самовара. С военными действиями, вероятно, связаны ядра, картечина и свинцовая пуля. К строительной керамике относятся кирпичи и кровельная черепица, свидетельствующие об их производстве в городе Ниене в XVII в., печные изразцы различных оттенков зеленого цвета с рельефными изображениями в виде растительного орнамента и мифологических сюжетов. Керамические сосуды представлены фрагментами столовой и кухонной посуды XVII в. – горшков, жаровен на трех ножках с прямыми ручками, кувшинов, мисок, тарелок, характерных для североевропейского керамического производства этого времени. Большая их часть покрыта росписью в виде растительного орнамента, преимущественно, в желтых и коричневых тонах или поливой темно-зеленого, желто-зеленого, желтого цветов. Более редки находки фрагментов «мушкетерских» кубков из каменной массы с кобальтовой и марганцевой окраской по серому полю. Имеются также единичные находки фрагментов чернолощеных кувшинов и фарфора. К керамическим изделиям относятся носик от умывальника, светильник, головка игрушечного солдатика. Обнаружены десятки фрагментов бело-глиняных (голландских) курительных трубок, значительная часть которых была украшена орнаментом и имела клейма. К редким находкам принадлежит трубка, где чашечка оформлена в виде человеческой головы, а сама трубка — в виде крокодила.

Внутри построек найдено значительное количество фрагментированной стеклянной посуды – бокалов, стаканов, рюмок. Среди находок несколько декоративных шишечек, которые украшали основание бокалов, а также осколки граненых стаканов, изготовленных из тонкого стекла с декоративными цветными поясками. Имеются также фрагменты оконных стекол с расширенной закраиной и осколок витражного стекла с изображением женщины на фоне замка. Обнаружено много изделий из бересты: сумки, рыболовные грузила и поплавки, а также значительное количество лаптей, которые имели специальные петли по верхнему краю, служившие для завязок. Основная часть берестяных изделий и заготовок берестяной ленты была найдена в контексте постройки 3, что позволяет предполагать, что здесь эти изделия производились. Найдена также кожаная обувь, в которой также использовались берестяные детали. К деревянным изделиям относятся поплавки, изготовленные из сосновой коры, а также несколько небольших бочек и ушатов. На донышке одной из них, происходящей из дренажа постройки 1, сохранилась процарапанная монограмма в виде букв и знаков.

В результате охранных археологических исследований на ул. Конторская впервые в Петербурге удалось выявить и исследовать участок исторической планировки с остатками деревянной застройки XVII в. Значительная увлажненность грунтов способствует хорошей сохранности остатков деревянных построек, настилов, мостовых, а также предметов из органических материалов.

Изучение шведской крепости Ниеншанц XVII в. 
в г. Санкт-Петербурге

В сентябре – декабре 2007 г. Санкт-Петербургской археологической экспедицией ИИМК РАН, СЗИ Наследия были продолжены охранные раскопки на месте шведской крепости Ниеншанц XVII в. при впадении р. Охты в Неву. Раскоп был заложен на юго-восточном участке оборонительных сооружений крепости близ левого берега р. Охты.

В ходе раскопок на площади 996 кв. м были обнаружены засыпанные рвы различных периодов существования Ниеншанца. В процессе изучения их остатков удалось выявить три этапа строительства крепости. Первоначальная линия укреплений была ориентирована вдоль берега реки Охты почти в меридиональном направлении (по азимуту 345°). Она представляла собой трапециевидный в разрезе ров с плоским дном (шириной по верху 14.8–15 м, по дну 9.5–10 м), сохранившийся на глубину до 2.40 м. Стенки рва в основании имели угол наклона около 40° к горизонту. Они были укреплены от оплывания плахами (сохранившаяся длина – до 0.8 м, ширина — 10–20 см, толщина — 1.5–2 см), которые были вплотную друг к другу уложены по склону рва и забиты в материк. Своими концами они упирались в сплошной ряд вертикальных кольев, забитых вдоль нижнего края склона рва. У основания рва место соединения плах и кольев перекрывает продольная плаха шириной 16–20 см.

На дне рва первого этапа прослежены две гумусные прослойки. В верхней прослойке обнаружены находки, датируемые XVII в. – временем существования Ниеншанца. Здесь же были выявлены колья, составляющие часть его инженерной разметки при строительстве. Время сооружения рва первого этапа, вероятно, связано с первоначальными работами по созданию Ниеншанца в 1611 г.

Следующий этап – этап ремонта крепости, может быть отнесен к первым десятилетиям существования Ниеншанца – до русско-шведской войны 1656–61 гг. Возобновленный восточный ров был устроен на том же месте, что и предыдущий, но несколько изменил направление: внутренние его стенки были ориентированы по азимуту 3°. При этом северная часть исследованного в пределах раскопа рва 1-го этапа была засыпана. В данном случае был применен уже новый инженерный подход к сооружению рва. Склоны его, имеющие наклон около 60-70°, были выложены специально вырезанными кусками дерна. Дерновины укладывались горизонтально. Эта строительная технология предохраняла стены рва от оползания.

Третий этап связан с полной перепланировкой оборонительных сооружений Ниеншанца после войны 1656–61 гг., когда здесь была построена крепость с пятью бастионами и двумя воротными равелинами в форме звезды. Участок рва этой крепости между Карловым и Мертвым бастионами был исследован в юго-восточной части раскопа на месте засыпанных рвов первого и второго этапов. Он имел направление по азимуту около 20°. Ров был оборудован более основательно, чем предшествующие рвы. В материк и засыпанный ров 2-го этапа был врезан ров, соответствующий новой конфигураций оборонительных сооружений Ниеншанца.

На дне рва 3-го этапа, в основании склона, были срублены клети из уложенных продольно внахлест бревен, жестко скрепленных путем врубки поперечинами двух ярусов. Поперечины первого яруса были положены под углом к продольным бревнам, что создавало дополнительную жесткость всей конструкции. Ширина деревянного каркаса — 1.80–2.00 м, расстояние между центрами поперечин 1 и 2 ярусов – 3,00 м. Деревянная конструкция удерживала от оползания склон рва. На нее опиралась дерновая выкладка, образующая поверхность задней стенки рва, опускающейся под углом около 45-50° к плоскости дна. Пространство между дерновой облицовкой склона рва и стеной подготовленного заранее котлована было утрамбовано материковым суглинком с прокладкой его послойно дерном. В 3 м от стенки рва был прослежен сплошной частокол из бревен диаметром до 20 см, вертикально врытый в дно рва. Выявленные в раскопе сооружения 3-го этапа могут говорить о серьезной фортификационной подготовке проекта и четкости его исполнения.

Надземные оборонительные сооружения крепости — валы — не сохранились. В заполнении прослеживаются медленное заплывание рва во время его существования и три этапа его засыпки. Он был окончательно засыпан слоем щепы уже в начале XIX в., когда на этой территории существовала Охтинская корабельная верфь. В заполнении рва были встречены находки разных эпох: каменные орудия неолитического времени, калачевидное кресало, позднесредневековая белоглиняная керамика, — свидетельствующие об освоенности этой территории в древности. Ко времени существования Ниеншанца относятся фрагменты североевропейской керамики, а также голландских курительных трубок, кожаная и плетеная из бересты обувь, шведские монеты, ядра, картечь.

Раскопки Ниеншанца позволили получить качественно новую информацию об изменении планировки крепости и устройстве ее фортификационных сооружений.

Охранные археологические исследования на территории Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге

В 2007 г. Санкт-Петербургской археологической экспедицией ИИМК РАН, СЗИ Наследия и Архитектурно-археологической экспедицией Гос. Эрмитажа проводился надзор за работами по реконструкции инженерных сетей и благоустройства на территории Петропавловской крепости. В процессе работ была получена подробная информация о культурных напластованиях и историческом рельефе на территории Заячьего острова, как в крепости, так и за ее пределами. На отдельных, первоначально заболоченных участках, выявлены остатки растительности, свидетельствующие о характере растительного покрова до начала строительства крепости. Исследования стратиграфии культурных напластований позволили выделить несколько периодов подсыпок и нивелировок поверхности острова.

Погребенная почва представляет собой слой темно-серой гумусированной супеси без находок с включениями древесного угля. На заболоченных участках этот слой сменяют мхи, переходящие в торфяник. Отметка первоначальной дневной поверхности колеблется в пределах 0.25–1.80 Б.С. (в среднем 1.40–1.10 Б.С.). Слой щепы и теса с включением редких находок: фрагментов лаптей, кожаной обуви, лыковой «плетенки» и деревянных изделий — связан с начальной стадией строительства крепости. К моменту перестройки крепости в камне уровень дневной поверхности был незначительно повышен, низины подсыпаны, в среднем, до отметки 1.40 Б.С. Культурный слой этого периода – коричневый гумусированный суглинок и супесь со щепой и углем мощностью до 20 см с включениями большого количества костей животных, фрагментов кухонных горшков, штофов, белоглиняных курительных трубочек, ружейных кремней и пр. Следующий период подсыпок связан со сносом последних деревянных построек крепости, завершением работ по перестройке куртин и бастионов в камне и окончании возведения равелинов со рвами. В 1730–40-е годы уровень дневной поверхности, в среднем, был подсыпан до отметок 1.80–2.00 (до 2.30) Б.С. В толще подсыпки супесью сохранились фрагменты дощатых хозяйственных и жилых бревенчатых построек XVIII века. Слои подсыпок, продолжавшихся до середины XVIII века, в проездах перекрыты слоями битого кирпича и крупнозернистого песка. Выше залегают слои, связанные с подготовкой участков проездов под булыжное мощение XIХ века.

В ходе работ были изучены остатки фундаментов и зафиксировано местоположений отдельных сооружений XVIII в. на территории крепости: Порохового погреба у Кронверкской куртины, Секретного дома, утраченных участков крепостной ограды Алексеевского равелина – траверсов, полуконтргардов и фасов, включая фундаменты под стенами казематов. Были выявлены участки контрэскарпов рва Алексеевского равелина, выложенные из плитняка. Выполнены промеры фундаментных выступов Васильевского полигона.

Из наиболее интересных сооружений, исследованных в процессе работ, следует отметить полный поперечный разрез фундаментов и свайного ростверка эскарповой и валганговой стен Кронверкской куртины в воротном проезде. Максимальная ширина фундаментов стен каменной крепости, выложенных из валунов и известняковой плиты, эскарповой – 7.30 м, валганговой – 5.20 м. Расстояние между кладками фундаментов – 9 м. Глубина заложения составляет около 2 м. Отметка дневной поверхности времени строительства каменных стен – 0.80.

В основании стен расчищены конструкции клетей из продольных и поперечных бревен диаметром до 36 см, уложенных пазами на шипы свай, забитых в шахматном порядке. Под фундаментом эскарповой стены расчищено 3 ряда продольных бревен и 4 ряда свай под поперечными бревнами, под валганговой стеной – 2 ряда продольных бревен и 3 ряда свай под поперечными бревнами. Уровень залегания ростверка колеблется в пределах от 0.20 до 0.20 Б.С.

В четырех местах в траншеях был зафиксирован поперечный разрез продольного канала крепости, включая конструкции деревянного берегоукрепления начала XVIII века. Ширина канала в подошвенной части насыпи составила 7.5 м. Конструкции берегоукрепления, представляющие собой трапециевидные клети, заполненные супесью, на отметках 0.79–0.24 Б.С., были уложены в по краям канала шириной до 15 м, вырытого в материке.

Наибольший интерес представляют исследованные конструкции куртины первоначальной дерево-земляной Петропавловской крепости, обращенной на юго-восток, в проезде от Главной аллеи до Невской куртины в траншее вдоль юго-западного фасада Инженерного дома. Общая ширина внутривальных деревянных сооружений срубной конструкции, представляющих собой три сруба установленных на поверхности материковой супеси на отметке около 0.8 БС., отдельно друг от друга, составила 18 м. Сруб валганговой стены шириной 1.6 м, сохранился на высоту более 4-х венцов (до 0.9 м). На расстоянии 2.60 м от валганговых конструкций исследован внутренний сруб вала шириной 7 м, сохранившийся на высоту до 6 венцов. Внутри сруба поверх четырех продольных лаг (на отметке 1.12–1.24) было уложено перекрытие из бруса. На расстоянии 7.20 м от этого сруба зафиксирован фрагмент срубной конструкции эскарповой стены.

Полученный разрез куртины позволяет уточнить ее местоположение. По сравнению с существующими совмещенными планами земляной и каменной крепостей XVIII века, смещение выявленной линии куртины вглубь острова составило более 15 м.

Находки, обнаруженные в ходе работ, включают кожаные изделия петровского времени, изделия из дерева, обнаруженные в подошвенной части насыпи вала дерево-земляной крепости, фрагменты керамической и стеклянной посуды. Особое место в коллекции находок занимает обнаруженный в шурфе на Соборной площади тонкостенный стакан с гравированными симметрично расположенными надписями на латыни, заключенными в круглую рамку из стилизованных ветвей и кружков:

VIVAT V..AT
ZAREWITZ ZAR ... E.
.LEXEIEWI..

Вероятное прочтение этой надписи – «виват царевич» и «виват царь Петр Алексеевич».